Публикую Рецензию на фильм в комментариях - дабы не засорять тему (взял в Интернете - согласен с автором на все 100%).
Симфония души, или путь к самому себе длиной в 1000 лет.
«Фонтан» Даррена Аронофски ждали очень долго и возлагали на него огромные надежды. Тем не менее, заявивший о себе лентой "Реквием по мечте", Даррен был явно перехвален, и, причем по всем параметрам: продолжительный видеоклип был воспринят как пессимистичный кинофильм, банальная полуторачасовая агитка – как высокохудожественная история о том, что иногда могут делать с человеком его мечты. Именно поэтому мы со всем имеющимся в наличии скептицизмом, от третьей по счету ленты Аронофски ничего хорошего не ждали. А то, что фильм был освистан осенью на кинофестивале в Венеции, эти ожидания лишний раз усилило. Однако лишь посмотрев «Фонтан» и отходив под впечатлением добрых несколько дней, можно только удивиться реакции венецианской публики и восхититься тем, что преподнес перед зрителем в своей новой работе режиссер.
Обычный любовный сюжет, история двух людей, в фильме Аронофски рассматривается сквозь призму вечных категорий жизни и смерти, материи и духа, конечности земного быта и бесконечности человеческого бытия. Поистине редко не только в современном, но и в кинематографе вообще, встречается такая тесная связь онтологии и экзистенциального, когда одно – ключ к пониманию другого. В этом плане даже технический ход с замещением спецэффектов будущего микросъемкой химических реакций предстает чем-то символичным: диалектическим единством противоположных по сути макрокосмоса и микрокосмоса.
Однако «Фонтан» – это не просто фантастическая экзистенциальная мелодрама; это личный путь к обретению Самости длинною в тысячу лет, симфония человеческой души, исполненная поэтикой, личной философией и самой разнообразной культурной символикой. Явная отсылка к мифологии майя и буддийской этике тут важна как иллюстрация важнейшей для понимания фильма идеи: путь к бессмертию лежит не через бренную материю, а через сферу духа: лишь отказавшись от телесной оболочки и пройдя путь духовной аскезы, можно обрести "невыносимую легкость бытия" и просветление.
Этот контраст четко обозначен и в самом фильме на примере противопоставления Тома-конкистадора и Тома из будущего. Для первого путь к бессмертию лежит через джунгли Латинской Америки, заболоченные тропики и необхоженные дороги. Жаждущий бессмертия тела, он в итоге оказывается вовлеченным в бесконечный и замкнутый круговорот материи, которая лишь меняет внешний вид, плавно перетекая из одной формы в другую, но остается на той же ступени, не выходит за обыденные рамки. Иная участь уготована Тому-астронавту, парящему во вселенской взвеси; его путь к бессмертию – сквозь световые годы космического пространства прямо туда, где рождаются звезды. Однако вся внешняя атрибутика этого пространства будущего далека от той, какую зритель привык видеть в других фантастических фильмах: если средство передвижения – то не шаттл, а прозрачная сфера, если парящий астронавт – то не в скафандре, а в тряпичной одежде и в позе лотоса, если и занят чем-то – то не технической работой, а медитацией. Аронофски подчеркнуто нестандартен, его мир будущего – не клишированный гимн в торжество развития человеческого разума и технократии, а созерцательность человеческого духа как первоосновы существования.
Однако самым важным в композиции повествования является все же современный сегмент: история онколога и его смертельно больной жены. Эта часть - связующее звено между прошлым и будущим, между духом и телом, между запутанными, но замкнутыми джунглями Земли и бесконечными просторами космоса. История королевы Испании и ее конкистадора здесь – содержание неоконченного романа Иззи, а далекое будущее – логическое продолжение тенденций настоящего, где засыхающее дерево предстает как метафора постепенно умирающей жены, придающей своему мужу жизненные силы даже в безысходной для нее ситуации. Именно в этом пласте повествования содержится ключ к пониманию смысла всего фильма; он - в отношении к смерти.
Неизлечимо больная Иззи приняла факт своей наступающей кончины как данность и нашла успокоение в майянских мифах о перерождении души и понимании смерти как акта созидания. В то короткое время, отпущенное Иззи судьбой, она в предсмертные дни находит гармонию и умиротворение. Томми же, напротив, живет даже не любовью, а страхом потери любви, что делает его рабом собственного непонимания истинной сущности вещей: он бессмысленно тратит время не на общение с любимой, а на поиски чудодейственного лекарства, упуская тем самым безвозвратно утекающие мгновенья, которые должно было бы наполнить единением друг с другом, а не бесплодными опытами в лаборатории.
Сумеет ли он перебороть себя, смириться и достигнуть просветления? Переплетая времена, людей, жизни и смерти, Аронофски ответит на этот вопрос, но каждый истолкует этот ответ по-своему. Единственным мотивом, способным поддержать интерес зрителя к ленте, является его способность к эмоциональной отдаче и эмпатии. Для меня "Фонтан" явился даже не столько фильмом, сколько неким интимным полуторачасовым переживанием, совершенным в своей визуальной эстетике, безумным в замысле и личным в плане восприятия. И хоть причины оглушительного провала на премьере в Венеции остаются неясными, бесспорным является тот факт, что фильм займет достойнейшее место в антологии современной кинофантастики. Не ясно лишь другое: а сумеет ли этот проект-мечта Аронофски пройти испытание временем, став одним из знаковых киноявлений данной эпохи, какими когда-то явились «2001: Космическая одиссея» Стэнли Кубрика и «Солярис» Тарковского? Однозначно, что вакансия на это место пока свободна, и займет ли ее творение Аронофски – лишь время покажет.
