Расскажи о том, как возникла идея проекта Alio Die?

Идея создания Alio Die появилась у меня в конце 80-х, во время первых
экспериментов со звуком. Мне хоте-лось передать образ мысленного
путешествия на при-роду, в те отдалённые места, куда ещё не ступала
нога человека. Я считаю, что музыка должна быть сродни звуковой
поэзии, которая создаёт у слушателя ощу-щение чего-то священного и
загадочного, а в моём представлении это неотделимо от природы.

Если говорить о первых звуковых экспериментах, то какие из них
оказались наиболее важными для тебя? Я имею в виду те из них, которые
предопределили твой будущий стиль, а возможно и оказали влияние на
других предста-вителей итальянской сцены?

Из ранних записей для меня важным шагом был альбом "Under an Holy
Ritual", поскольку я научился управлять-ся со звуком на достаточном
качественном уровне, фокусировать внимание на том, что действительно
необходимо. Альбомы, записанные до этого ("Sit Tibi Terra Levis" и
"Introspective") тоже обладают опреде-лённым очарованием, но их
звучание на мой слух кажется сыроватым. Вдохновление приходит во
время работы над музыкой, желание найти возможность углубиться в мир
фантастических образов.

Что означает название проекта Alio Die, имеет ли оно отношение к
нереальности видимого мира?

Нет, это просто дань нашему великому прошлому — латинское выражение,
означающее примирительное заклинание.

Почти в каждом треке присутствует фантастическая, мистическая
атмосфера, даже если музыка имеет повест-вовательную структуру.
Неужели нет никакой идеологи-ческой связи между названием проекта и
концепцией альбомов?

Иногда некий эпиграф может помочь слушателю вник-нуть в суть музыки.
Я обычно придумываю названия уже тогда, когда альбом фактически
готов, а иногда они появляются в процессе. Но на самом деле, мисти-
ческие свойства музыки трудно объяснить словами или структуризацией.
Музыка говорит с вами на языке символов, которые заложены в самой
природе звука, нужно лишь научиться правильно этим пользоваться.

Как ты обычно работаешь над альбомом? Это в большин-стве своём
запланированный и продуманный акт, либо импровизация, полёт мысли и
всплеск эмоций?

Я никогда не планирую свою работу, за исключением разве что
технической части. Это чистая импровизация, диалог эмоций и интуиции,
в каждом случае неповтори-мый. В последних альбомах и коллаборациях
мы начи-наем запись с тихого вступления-импровизации, во время
которой мы подбираем нужные акустические инструменты по их звуковым
характеристикам. Напри-мер, кхен (лаосская губная гармошка), цитра,
аккордеон (играющий одну-единственную ноту), дудочки... мы
вслушиваемся в их гармонию и пытаемся уловить то самое незабываемое
удовольствие, которое испытыва-ешь от настоящей музыки. Затем мы
слушаем запись, отбираем понравившиеся фрагменты и несём их в студию,
чтобы с помощью сэмплера придать музыке глубину и многослойность. Это
похоже на расширение границ запечатлённого на фотографии момента жизни.

А какую музыку ты сам любишь слушать, кроме собствен-ной? Можешь
выделить кого-то из современных музыкан-тов, чьё творчество тебе
близко в том или ином ракурсе?

Я очень люблю слушать самую разнообразную музыку любых стилей. В
особенности традиционную музыку Индии, Мали, Тувы, Северной Европы. Я
также слушаю много экспериментально-электронной музыки, люблю
минимализм и т. д. Поскольку я сам занимаюсь дистри-бьюцией, всегда
есть прекрасная возможность расши-рить свой кругозор.

Многие альбомы Alio Die (в том числе и совместные) насыщены большим
количеством звуков живой природы: птичьи голоса, цикады, треск
пламени костра, шорохи, шелест листьев. Кроме того, постоянно слышно
акусти-ческие инструменты, всякие трещотки, самодельная перкуссия,
сделанная из ракушек, семян, листьев. Видимо, природная составляющая
музыки имеет для тебя немало-важное значение. Что это — своеобразное
видение мира через призму обыденных, незаметных вещей? Как бы ты сам
охарактеризовал композиционное построение твоих альбомов?

Источники звука — что-то вроде ингредиентов, которые определяют
"вкус" композиции, иногда простой и пря-молинейный, а иногда более
комплексный и много-слойный. Я считаю, что выбор этих ингредиентов
очень важен, не менее чем их последующая обработка. Боль-шинство
природных звуков я записываю сам на порта-тивный DAT-магнитофон,
также как и свои импровиза-ции на акустических инструментах. Каждый
звук обла-дает определёнными свойствами, которые создают его
поэтический образ, символическое значение, цвет и форму. Поэтому
использовать можно любые звуки, важно только знать правильный рецепт.
Даже звук очень плохого качества может пробуждать чувства и поражать
воображение, особенно в сравнении с мягким и красивым звуком.

Что ты можешь рассказать о концепции лейблов Hic Sunt Leons и
Sempiterna Mutatio? Что означают их названия? По какому принципу
осуществляется оценка и подбор работ других исполнителей и
коллективов для издания?

Hic Sunt Leones — это мой собственный лэйбл, основан-ный в 1991 году
для выпуска музыки Alio Die и её распространения по всему миру. Его
название перево-дится так: "Здесь водятся львы", так обозначались на
древних морских картах те места, которые ещё не были исследованы.
Предполагалось, что там действительно водились чудовища, поскольку
корабли оттуда не возвращались. HSL как раз стремится преодолеть
известные границы музыки и обозначить новый путь познания мира с
помощью музыки. Поэтому каталог лэйбла довольно разнообразен, хотя
всегда можно найти точки соприкосновения между разными альбома-ми.
Sempiterna Mutatio — подразделение, посвящённое электронной музыке. В
последние годы я всё больше времени и внимания уделяю Alio Die,
поэтому приходит-ся ограничивать выпуск альбомов других музыкантов.

Как ты относишься к практике использования психотроп-ных веществ,
наркотических растений и прочих раститель-ных галлюциногенов при
работе над музыкой и в процессе ее прослушивания? К примеру, на
обложке альбома из трилогии под названием "Password For The
Entheogenic Experience" есть прямые указания слушать его в сочетании
с sacred plants (священными растениями) и mushrooms (грибами)...

В традициях многих мировых культур, особенно в те времена, когда
человечество было ближе к природе, стихиям и животной энергии, связь
между священными растениями (таким как сома у ацтеков) и людьми игра-
ла значительную роль в связи с различными ритуалами, открывающими
разум для духовного мира. Сейчас, когда эти культуры исчезли с лица
земли, связь всё ещё существует, но в большинстве случаев исполь-
зуется скорее для бегства от реальности, чем для поиска души. Попытка
приближения к тому опыту очень важна, она позволяет почувствовать
разницу. Энтеогенные растения могут оказывать такое же воздействие на
человека, как медитация, йога и музыка. Для нашей культуры внедрение
подобного опыта в повседневную жизнь — нонсенс, к тому же это
сопряжено с физическими и психологическими индивидуальными
особенностями. Всем известно о связи музыки и наркотиков, которая
изменила до неузнаваемости музыкальный язык со времён 70-х. Я не
увлекаюсь химическими экспериментами, поскольку это может быть очень
опасно для здоровья. С другой стороны, я уважаю сознательный выбор
любого чело-века и вполне допускаю, что кому-то в определён-ный
момент энтеогенные растения могут помочь найти центр повышенной
чувствительности и расширенного восприятия.

Пример выдающихся совместных работ с Робертом Ричем, Дирком Серриесом
(Vidna Obmana) и Амелией Куни получил самые высокие отметки по
рейтингам независимых изданий. Как ты объясняешь результат такого
успеха, имеют ли для тебя критика и рецензии какое-либо значение?

С Ричем мы вместе записывали альбом "Fissures" в его студии в
Калифорнии, у меня остались самые приятные впечатления от этой
работы: он очень тонко чувствующий человек, хороший и технически
опытный музыкант. Я дважды посетил его "сонные концерты", которые
продолжались с полуночи до 8 утра. Тираж альбома превысил шесть
тысяч, отчасти блвгодаря тому, что в то время лэйбл располагал
хорошей дистри-бьюторской сетью. С Дирком я общаюсь очень давно, мне
очень нравится его музыка от начала до конца, мы время от времени
встречаемся. Наш с ним совместный альбом вышел на итальянском лэйбле
Musica Maxima Magnetica, как и коллаборация с Ником Паркиным. Амелии
Куни я обязан возможности узнать много инте-ресного об индийской
музыке, я видел её семинары и концерты. Работа над альбомом "Apsaras"
технически свелась к записи вокальных импровизаций Амелии в духе раг,
а музыка была добавлена к ним позже. Для меня это был очень
ответственный шаг, поскольку голос Амелии очень похож на старинную
традицию друпад из северной Индии. Идея состояла в том, чтобы
поместить его в другой контекст, отличный от классической
традиционной музыки, но не выходящий за рамки эстетической
индивидуальности.

Нравятся ли тебе самому твои работы? Не появляется ли иногда желание,
после того как альбом уже вышел в печать, что-то в нем исправить?

Да, мне нравится слушать свои альбомы, особенно те, которые вышли
много лет назад. Это всё равно что возвращение к моему личному
мироощущению, особен-ной атмосфере, которая окружала меня тогда, и её
переосмысление.

Очевидно, речь идёт о таких работах как "Sit Tibi Terra Levis/
Introspective" и "Under an Holy Ritual" содержат совсем небольшие по
времени звучания треки в отличие от последующих работ, однако
органически замкнуты в себе и не просят продолжения. Как появляется
чувство, что работа закончена и имеет целостный вид?

Я много слушаю альбом, прежде чем его завершить, подправляю
недостатки, делаю разные варианты сведения. Длина треков в ранних
альбомах была небольшой в основном из-за технических ограничений,
существовавших в то время.

Твое отношение к коммерциализации музыки? Ясно, что ограниченность
тиража не меняет содержание и качество альбома, но иногда выпуск
ограничиваются до умопомрачительно малых размеров. Видимо, дело тут
не только в малочисленной аудитории, но и в политике лейблов. Каков
же по твоим представлениям круг слуша-телей музыки Alio Die?

Я не люблю коммерческую музыку и не интересуюсь политикой лэйблов.
Что касается HSL, то я не занима-юсь рекламой своих релизов, потому
что знаю, что они будут иметь успех у тех людей, которые увлечены
музыкой так же сильно, как и я сам. Всегда приятно видеть, что их
число не уменьшается — я не могу знать точно, но полагаю, что оно
составляет несколько тысяч человек.

Проходят ли где-нибудь концерты с твоим участием?Наверное, трудно
играть вживую такого рода музыку, поскольку она предполагает
концентрацию и вниматель-ное прослушивание.

Конечно, не любой клуб подойдёт для подобного меро-приятия. У меня
остались очень яркие воспоминания после концертов в старинных замках
и деревеньках на севере Италии, например в Тополо, где я представ-лял
в 2002 году программу "Il tempo magico", а в 2003 играл вместе с
Opium, Амелией Куни и Вернером Дюрандом. Красота этих мест очень
способствует вниманию аудитории. Я планирую множество новых
концертов, в основном с Opium (моим партнёром по проекту Sola
Translatio) — конечно, это новое измерение для моей музыки, но
концерт безусловно имеет свои преимущества.

Есть ли основной стержень или главенствующая идея в твоей музыке?

Каждый альбом, каждая отдельная пьеса — это ансамбль вибраций,
обладающих определённым потен-циалом восстановления в памяти событий
прошлого. Это связано и с вдохновением, и с творческой энергией,
вообще процесс творчества — сложная система обрат-ных связей между
опытом и сознанием (телом и разу-мом) в состоянии повышенной
готовности. Я думаю, что моё стремление к сущности должно привести к
некой прозрачности, то есть я должен стать медиумом, чтобы описать с
помощью музыки невидимые стороны реальности. Тогда и сущность музыки
станет более чем очевидной.

Откуда черпается вдохновение для твоих работ? Что или кто даёт тебе
духовную пищу?

Реальность и идеалы, любовь и боль, жизненный опыт и природа,
сознание и чувственность, интуиция...

Многие отмечают медитативное свойство твоей музыки. Прослушав ее
всего лишь раз, не замечаешь увиден-ные и услышанные при последующем
обращении к ней штрихи, своеобразные элементы игры со звуками из
отголосков этих же звуков и т. д. Как мне кажется, она многомерна и
каждый ее слой содержит загадку, которую разгадать предоставлено
непосредственно слушателю. Эта музыка первоначально задумывалась
тобой как средство для погружения в медитацию или же имеет несколько
другой подтекст?

Очень правильное замечание! Безусловно, я всегда стремлюсь к
медитативному состоянию, когда работаю со звуком. Игра с многомерными
слоями — нечто вроде языка, который помогает забыть о течении времени
и погрузиться в иное измерение, дающее больше возможностей.

Как появились идеи сайд-проектов Five Thousand Spirits и Sola
Translatio? Символизируют ли данные проекты своего рода уход в
сторону от традиционного для Alio Die звука? На что в основном
нацелен каждый из этих проектов?

Оба проекта появились по причине давних дружеских отношений. Я
случайно услышал первые альбомы Сер-ра, его электронные медитативные
коллажи произвели на меня сильное впечатление. Когда мы встретились
позже в Милане и лучше узнали друг друга, нам захо-телось объединить
усилия и вместе использовать его огромный архив записей. Маттео Зини
я знаю ещё с его детских лет, кстати он начал играть музыку даже
раньше меня. Когда же он принялся за эксперименты с электроникой, я
был просто поражён, насколько его музыкальное мышление близко к
моему. Его работы стали для меня важнейшим источником вдохновения, и
именно поэтому мы с ним начали проект Sola Translatio. Нам просто
очень приятно работать вместе!

Что представляет собой работа в студии? И каким образом готовится
материал к новым работам?

По-разному, иногда источником вдохновения и основой для композиции
служат те звуки, которые я записал где-то вне стен студии, а иногда
они добавляются на финальном этапе. Записи делаются и в окружении
дикой природы, и в городской суете.

Ты сотрудничал со многими музыкантами, как с малоиз-вестными, так и
маститыми персонами, работы которых уже давно имеют мировую
известность. В чём ты видишь особенность совместных работ?

Иногда идея появляется уже из взаимной симпатии, искреннего интереса
к музыке друг друга. Для меня совершенно естественно стремление
работать с друзьями, особенно теми, кто никогда прежде не выпускал
свою музыку в таком количестве. Главное здесь — принять решение о
начале работы, ну а дальше всё идёт само собой.

Твое отношение к исключительно синтезированному (мертвому, как его
иногда называют) звуку?

Мне электронная музыка нравится как раз тем, что му-зыкант может
вложить свою душу в звуковую материю и оживить её. Что касается
непосредственно музыкаль-ных инструментов, которые представляют собой
маши-ны, то это общая проблема для всего искусства в целом, не только
электронной музыки.

Можно ли ты назвать свои работы новаторскими или же имеет место
преемственность идей, которые ты почерпнул из опыта других музыкантов?

Моя идея новизны всегда привязана к центру, подстро-ена как можно
точно к ощущению каждого проекта. Конечно, музыка других авторов
(причём из совершен-но разных жанров) может дать мне вдохновение, но
только в том случае, когда она коррелирует с прочими ингредиентами.
Например, когда старая музыка совмещается с новыми средствами
выразительности.

Какие новые работы, проекты или совместные альбомы ожидают твоих
слушателей в ближайшее время? С кем бы ещё ты хотел объединиться для
подготовки нового материала к его выходу в свет?

Много всего планируется и постепенно претворяется в жизнь. Альбом
"Sol Niger", записанный на основе радиошума, совместные альбомы с
Вернером Дюрандом ("Aquaplanning") и с Франческо Паладино, In Gowan
Ring и Chako ("Cutting wings of a sleepy angel"). Также будет DVD с
концертами 2003 года.

Что для тебя более важно — качество звука или особен-ное настроение в
твоих работах?

Современные технологии записи позволяют достичь практически любого
уровня качества звука, которое может заблагорассудиться. Мне важно
построить гар-монию между мелкими звуками и тихими шумами, чтобы
открыть восприятие и настроить чувственность с по-мощью особого
резонанса. Если это получается, вопрос качества звука для меня
становится решённым.